Понять и сравнить

Сделать это нам помогли экс­перты общественного фонда “Десента”. Они провели большое исследование для конференции “Практики инициативного бюджетирования в Центральной Азии: вызовы и перспективы”. По их данным, в прошлом году инициативные казах­станцы предложили менее 4 тысяч своих проектов по апгрейду открытых общественных пространств. Цифра примерная, потому как не все регионы предоставили точные данные.

- На основе имеющихся данных доля участия жителей в “Бюджете народного участия” (БНУ) составляет 0,02 процента от всего населения. В лидерах по объёму заявок Алматы (2764), Шымкент (264), Актюбинская область (240) и Астана (167). Но статистика по количеству голосов, которые отдают за понравившийся проект, не ведётся, — отмечает проект­ный менеджер фонда Юлия АЙДАРГАЗИНА.

В Узбекистане же, по данным экспертов, с 2019-го от идеи до готового объекта доведено 187 тысяч заявок. На все это потрачено 7,7 триллиона сумов, это почти 293 миллиарда тенге. Если ещё в 2021 году проекты набирали 1,1 миллиона голосов, то в прошлом зашкалили на отметке 42 миллиона. Да, уточняют экс­перты из Узбекистана, это показатели, достигнутые за два цикла проекта в год. За это время у нас его обычно запускают один раз.

Почему так?

Наша газета не раз писала о комичных случаях, которые произошли в рамках “Бюджета народного участия”. Например, в Павлодаре, из 19 проек-

тов — финалистов 2021-2022 годов были реализованы всего два-три. И то сделали залипуху, например поставили на детской площадке качели, которые своим днищем вписались в бетонный фундамент. Не то что покачаться нельзя — с места не сдвинешь! Есть примеры, рассказывает Юлия Айдаргазина, когда в регионах реа­лизацию проекта задерживали от двух до трёх лет. А к тому времени или инициаторы той же детской площадки переедут в другое место, или дети, ради которых она задумывалась, вырастут.

Отчего пока не можем взять ни качеством, ни количеством, ни мобильностью? Для начала, считает генеральный директор общественного фонда “Десента” Сергей ГУЛЯЕВ, надо бы определиться с оператором проекта. Так получилось, что сейчас их два: Министерство финансов и Министерство нацэкономики.

- Нет ответственности на местах при исполнении. Приказ министра финансов об утверждении правил разработки проектов местных бюджетов не работает. Там сказано, что, после того как проект пройдёт все этапы и попадет в победители, а экспертный совет его утвердит, возникает основание для формирования бюджетной заявки, в которую будут включены расходы по проектам-победителям на следующий год. А по факту во многих городах бюджетные заявки никто не делает и ответственных не наказывают, — объясняет Сергей Гуляев.

Поэтому сейчас, говорит спикер, рассматривается вопрос о включении нормы о БНУ в Бюджетный кодекс. Тогда выше­перечисленное будет расцениваться как нарушение бюджетного законодательства, и за это предусмотрена ответственность.

По тому же приказу Минфина, подчеркивает Гуляев, на БНУ должно идти не менее 10 процентов от расходов на ЖКХ. Но сейчас ни один регион эти показатели не выполняет.

- Есть несправедливость. Для столиц, городов республиканского значения максимальная стоимость проекта — 25 тысяч МРП, это 92 миллиона тенге. Для областных центров — 15 тысяч МРП, для городов с населением больше 10 тысяч человек — всего полторы тысячи МРП, это 5,5 миллиона тенге. А кто сказал, что у них другие цены? Они с учетом логистики и доставки тех же стройматериалов могут оказаться выше, чем в областных центрах, — уверен Гуляев.

В итоге, говорит Юлия Айдаргазина, тех же 5,5 миллиона тенге сейчас на объект может не хватить. Вместо яркой детской игровой площадки с лабиринтами, горками и каруселями подрядчик ставит три качели и кладет асфальт.

Ожидание и реальность

Сложно у нас идут оригинальные, нетиповые проекты. Айдаргазина рассказала о реальном примере, как мамы детей с инвалидностью объединились и подготовили предложение по строительству площадки для ребят с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Но за него никто не взялся.

- Есть такая практика, что организаторы конкурса копируют техпараметры тех же типовых детских площадок, воркаутов с сайтов их производителей. Если же появляется нетипичный проект, то здесь нужно применить новые решения, материал, подумать, как сформировать техспецификацию и найти подрядчика. А если ещё и необходимо разработать ПСД? Денег на неё у них не запланировано. Поэтому иногда исполнители сознательно идут на искажения, берут то, что есть под рукой: обычное типовое решение, — рассказывает Сергей Гуляев.

Чтобы в этом процессе был порядок, уверены специалисты, нужно внедрять общественный контроль. Автор проекта может быть на связи с исполнителями. Хорошо, если бы ему отправляли текст технической спецификации проекта: верно ли изложили его задумку? Важно ему контактировать и с подрядчиком: вдруг надо внести коррективы? А бывает, продолжают собеседники, побеж­дает хороший проект, начинают его с бумаги в реальность переносить, но не тут-то было. Выясняется, что участок уже в чьей-то собственности или под ним проходят коммуникации.

- На этапе подачи заявки мы не должны проверять, что там находится. Этап экспертизы достаточно условный. В экс­пертном совете не всегда есть люди, которые обладают такой информацией. На месте тоже визуально не определишь. Геоинформационной системы, где в цифровом виде мы можем увидеть все коммуникации, пролегающие под землей, у нас тоже нет. Может так получиться, что, когда подрядчик начнёт работу, вскроется, что под землей проходят сети, кабель. Вот и получается, что деньги на проект выделены и зависают, — рассказывает Гуляев.

Чем удивили соседи?

Отношением к программе. В Узбекистане не только прописали её на бумаге, в нормативных актах, но и создали на базе Министерства экономики и финансов полноценный отдел по работе с проектами, сформированными на основе общественного мнения. Плюс есть интересный формат финансирования проектов. Помимо

5 процентов из районного или городского бюджета существуют и дополнительные инвестиции.

- У них есть план по налоговым сборам. Например, в некоем городе запланировали на 2024 финансовый год налоговые поступления в объёме 100 миллионов сумов, а собрали 110. И от этих 10 дополнительных миллионов 30 процентов перечисляется в фонды гражданских инициатив, открытые при хокимиятах. И эти средства могут расходоваться только на реализацию проектов-победителей, — рассказывает Сергей Гуляев.

Граждане Узбекистана могут потратить деньги из бюджета на ремонт дорог (2-3 километра), школ, больниц, закуп оборудования для образовательных учреждений.

О старте проекта объявляют по ТВ, радио, шумят в соцсетях, агитируют в бегущей строке на дисплеях в автобусах, мет­ро. А ещё о запуске программы, начале голосования сообщают в SMS-рассылке. Плюс ко всему для проведения и мониторинга инициативного бюджетирования в Узбекистане запустили единую платформу “Открытый бюджет”.

- На этой платформе люди могут узнать об условиях, правилах, деталях, сроках участия. Тут можно рассказать о своих идеях и предложениях, проголосовать, узнать результаты, посмотреть, с какого номера и сколько голосов ушло, контро­лировать и оценивать качество реализации предложений. На этом же портале люди могут маркировать проекты, например, желтым или красным цветом, если есть замечания. Если подрядчик выполнит работу некачественно, то просто не получит вторую часть выплат, — делится опытом коллег Юлия Айдаргазина.

Главный специалист отдела по работе с проектами Министерства экономики и финансов Узбекистана Хабибулло ХАМИДОВ рассказал, что у соседей ежемесячно на каждый объект выезжает рабочая комиссия, она же делает фотоотчет и загружает его на портал. А ещё в соседней стране запускают горячую линию, куда можно позвонить и пожаловаться, если тех же бюджетников принудили голосовать.

- Мы объявляем перерыв в течение следующих двух сезонов для махаллей, которые одержали победу дважды за последние сезоны. Ещё советы народных депутатов вправе дополнительно выбрать победителей среди проигравших проектов. Они будут реализованы за счёт дополнительных средств местного бюджета, — делится опытом Хамидов.

Отечественные аналитики считают: такую агитацию за участие в проекте, единую цифровую платформу и общественный мониторинг хорошо бы внедрить и в Казахстане.

Но, главное, нужно ввести ответственность на местах! А то идея-то хорошая, но вот исполнение…

Елена БАХАРЕВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы