Уважаемые читатели, предлагаем вашему вниманию интервью представителя ассоциации приграничного с Россией сотрудничества Марата Шибутова, которое он дал корреспонденту агентства КазТАГ.

- Откуда в нашей стране берётся терроризм?

- Основная причина возникновения терроризма в Казахстане – это наличие социальных лузеров, из которых формируется протестная масса. У них есть только уход в общину, где они не являются лузерами. Фактически их выдавливают на обочину, где их подбирают, приводят в общину и предлагают совершить подвиг.

- И кого они чаще всего «подбирают»?

- Все террористы – молодые, им меньше 35 лет, это молодежь, которая выросла при независимости Казахстана. Большинство из них казахи. Практически все эти люди базируются в населённых пунктах с высоким количеством приезжих, в таких местах, где легко скрываться. Их доходы являются чуть выше, чем уровень выживания, в их мотивах превалирует религиозный фактор.

- В разных странах террористы действуют по-разному. Какую тактику они предпочитают в Казахстане?

- Наиболее вероятен дагестанский вид терроризма. Это убийство сотрудников силовых органов и чиновников. Основная цель – парализация государственного аппарата. Если посмотреть готов ли к такому типа терроризма Казахстан, – он фактически не готов. Большинство чиновников и силовиков у нас не скрываются, ходят в форме, защиты и охраны на зданиях госорганов у нас нет. Если у министров ещё может быть охрана, то у чиновников рангом пониже охраны вообще нет. Фактически всех их можно брать голыми руками.

- Вот как раз «Солдаты Халифата» в своём заявлении говорили, что не хотели жертв среди населения. Они нацеливались на чиновников? Это и есть проявление дагестанского варианта?

- Я поэтому и сказал, что будут атаковаться именно властные структуры. Если говорить о дагестанском типе, они будут стараться не задевать население, а пользоваться нелюбовью к силовикам и чиновникам и наращивать свою популярность. А вот заявление «Солдат Халифата» — выдумка. Я не думаю, что они контролировали атырауских террористов и имеют отношение к взрывам. Они просто хорошо подгадали момент.

- И, пользуясь случаем, потребовали отменить запрет на молельные комнаты в госучреждениях и ношение хиджабов. Допустим, власть пошла бы на уступки и выполнила требование. Что бы произошло дальше?

- Значит, пошли бы следующие требования. Кстати, в законе нет запрета на ношение хиджабов, есть запрет только на молельные комнаты. Но это в принципе совпадает со светским характером нашего государства — государство не обязано их предоставлять.

- Председатель исламского комитета России Гейдар Джемаль на днях высказал предположение, что к терроризму в Центральной Азии причастны США, которые действуют через спецслужбы Саудовской Аравии. Какова вероятность, что это так?

- Во-первых, у спецслужб Саудовской Аравии есть и своя политика. Во-вторых, американцы в Центральной Азии находятся в зоне действия своих корпораций. А в свете того, что было подписано расширенное соглашение о транспортировке грузов в Афганистан, им тем более в этом регионе проблемы не нужны.

- Есть ли вероятность, что зарубежные террористические организации начнут проявлять активность в Казахстане?

- Думаю, что нет.

- То есть Казахстан им в принципе не интересен?

- Терроризм во многом является отражением спецслужб мировых центров сил, и если они говорят «стоп», то мы имеем дело только с нашим местным терроризмом.

- Вы считаете, что в Казахстане проявления терроризма только внутренние?

- Сейчас да. А до этого были и внешние. Если в 1990-х-2000-х годах это были представители международных сетей – узбеки, чеченцы, уйгуры. Сейчас у нас появились свои, доморощеннее. Надо отметить, что у них достаточно хорошая тактическая подготовка, но слабая техническая. Кроме того, они слабо структурированы. Это разрозненные ячейки, которые не объедены в единую сеть, это самостоятельные ростки, которые поднимаются в тех или иных регионах.

- А как же скрытый терроризм, вербовка наших граждан в террористические организации Афганистана и Пакистана?

- Каждый год КНБ кого-то ловит, 100-200 человек, а если ещё и кого-то не ловит, то постоянно под этими статьями кто-то ходит. То есть, постоянно кто-то ведёт создание террористических сообществ, и агитацию, и вербовку. Многие экстремистские материалы распространяются в виде дисков и никакие системы электронного слежения не могут их выявить. Точки, где торгуют экстремистской литературой, существуют во многих мечетях (и почему-то системой спецслужб не контролируются и не запрещаются). Если нам об этом не говорят, это не значит, что этого нет.

- Какие факторы могут повлиять на то, что скрытый терроризм будет переходить в открытую форму?

- Чем слабее власть, тем сильнее терроризм. Если, конечно, ему помогают деньгами. Когда есть деньги, то можно нанять консультантов, приобрести взрывчатку, хорошее оборудование и действовать более активно. Пока они (террористы — КазТАГ) действуют реактивно: их арестовали – они мстят, им мешают воровать нефть – они мстят. То есть, к активным действиям они не перешли.

- Получается, пока они больше заняты своими финансовыми вопросами? И какие варианты решения у них есть?

- Можно предположить, что будет поиск новых источников финансирования, улучшение связей с Северным Кавказом, Пакистаном. Я не думаю, что они будут торговать наркотиками. Я думаю, это будет рэкет, ограбление банков и похищение людей с целью выкупа.

- Что в развитии терроризма играет основную роль – религия, политика, экономика?

- Общая несбалансированность, когда нет баланса ни в религии, ни в политике, ни в экономике. Когда есть перекосы, на этом и выходит терроризм. Однако ключевое отличие от диверсии – непричинение максимального экономического ущерба, максимальное устрашение, смена или захват действующей власти. Потому в большинстве случаев выбираются случайные жертвы, чтобы население не могло почувствовать себя защищенным.

- А цели у террористов какие: религиозные, политические?

- У них пока нет цели, кроме мести. В условиях, когда их постоянно преследуют, им важно показать, что это опасно – «Мы взорвем акимат!», «Мы взрорвем ДКНБ!» и т.д.

ДКНБ в Актобе был один из самых жестких, он очень сильно прессовал террористов, поэтому и месть там была. Может быть, потом разовьются и политические цели, если их сейчас не остановить.

- Наверняка пытаются остановить. Кстати, какие методы борьбы при этом чаще всего используются силовиками?

- Есть огромная разница в подходе к работе спецслужб во всем мире и в Казахстане. Если в РФ и США созданы специальные системы, которые позволяют отслеживать социальные сети, чтобы предупреждать проявления терроризма, то в Казахстане вместо того, чтобы искать людей, блокируют сайты. Абсолютно формальный подход. Запретили сайты — что террористов меньше стало?

- Есть ли вероятность того, что терроризм будет развиваться в Казахстане?

- Пока у нас нет правоприменительной практики против экстремистских высказываний, даже такого понятия как «контртеррористическая операция» у нас нет. Согласно проекту закона о национальной безопасности получается, что терроризм у нас менее опасен, чем ограбление музея. Мониторинг финансовых потоков фактически бесполезен. Существует система нелегального потока денег, которая позволяет осуществлять переводы до нескольких миллионов долларов. Но если бы власть хотела, то могла бы террористам навешать список статей, за которые сейчас никого не наказывают, которые не применяются, например, разжигание социальной розни. Если будет политическая воля и не будет подпитки извне, то терроризм задавить можно. Все зависит от государства, насколько оно позволит развиваться терроризму.

Диапазон