Он всю жизнь делает лица. Из Шакена Айманова делал Отелло, из Калибека Куанышпаева – Кунанбая, из Тунгышбая Жаманкулова – Абылай хана. Виктор Щербаков – известный в стране гримёр. Работать ему приходилось и с покойниками. Раньше гримировал после смерти писателей, теперь – бизнесменов.

Ему 74 года. В алматинском театре работает с 1949 года. Общался с Мухтаром Ауэзовым, гримировал Шакена Айманова, Амину Умирзакову, Сабиру Майканову.

– Моя мама была домработницей у гримера театра Сергея Гуськова, – рассказывает Виктор Алексеевич. – Она топила ему печь, носила воду. Иногда вместо неё приходил я. Гуськов работал гримером на «Мосфильме», но его репрессировали и выслали в Чимкент. Оттуда перевели в Алма-Ату. Там открылся русско-казахский театр, а гримера не было. Как-то Гуськов предложил мне пойти к нему в ученики. Я согласился, и 1 февраля 1949 года я впервые переступил порог театра. Ради этого потом бросил школу. Нас, учеников у Гуськова, было пятеро, работать остался я один. Четыре года был на побегушках – разносил грим, вазелин, пудру... Потом лепил носы, подбородки, скулы. Гример должен уметь из круглого лица сделать удлиненное, из трапециевидного – квадратное. Это все работа красками и гуммозом – материалом типа пластилина. Я многое перепробовал на себе. Делал характерные гримы, старческие, молодые, сказочных героев. И вот, это было где-то в 50-х годах, мне дали первое серьёзное задание – создать образ Чокана Валиханова. Его играл Нурмухан Жантурин. Конечно, я переживал. Работал несколько часов, а когда меня по­хвалили, был на седьмом небе. Вообще, портретные гримы делать сложнее всего. Перед тобой живое лицо и фото, ты должен сделать копию.

Ленин молодой и грим такой же

– Чоканов я делал много, но каждый раз это была новая работа. Ведь у каждого артиста своё строение лица. Конечно, при подборе актёра сходство обязательно, но гримеру многое приходится подделывать. Если актёра уже гримировал – легче, потому что знаешь лицо. Я делал Абая, из Умирзакова – Ленина, под Абылай хана Жаманкулова гримировал, под Сталина – Батырова. Когда было 100-летие Ленина, я объездил весь Казахстан. Было задание ЦК – везде поставить спектакли о Ленине. И Министерство культуры командировало меня, чтобы я гримировал под Ленина актёров област­ных театров. Помню, приехал в Кзыл-Орду. Театр заказал для Ленина парик в Ленинграде. А начали его надевать, лысина отклеилась. Мне пришлось самому шить парик. Я начал работу в 5 вечера, и к 12 дня парик у меня был готов. Я просидел всю ночь, но Ленина моего приняли. Я под вождя гримировал актёров в Жетысае, Караганде, Чимкенте, Джамбуле, Усть-Каменогорске. Принимать работу приходили из ЦК. В Джезказгане мой Ленин не понравился секретарю обкома. Он говорит: «Что-то Ленин у вас какой-то молодой», а я ему: «Есть же песня: «И Ленин всегда молодой...». Больше претензий не было. Я создавал образы Ленина, Свердлова, Горького, Дзержинского. Вообще, исторические личности, политиков делать труднее всего. Самые сложные образы – Ленин, Горький, Свердлов, Крупская. И Назарбаев, конечно.

Грим для президента

– Несколько лет назад в Караганде было театрализованное представление, – рассказывает Виктор Алексеевич. – В нём актёры играли молодого Назарбаева, его мастера и друга Николу. Мастера уже нет в живых, а Никола приезжал в Караганду. Назарбаева играл актёр Джезказганского театра. Когда нет ни усов, ни бороды, очень трудно работать. Нас с актёром поселили вместе в гостинице, я его гримировал по 3 часа. Работу проверяла целая комиссия, но её приняли.

Кому верблюжий парик?

В разговоре Щербаков часто вспоминает своего учителя. Говорит, Сергей Гуськов был не просто требовательным, а даже жестоким.

– Но я ему благодарен. Помню, я помогал ему на киностудии «Казах­фильм», где снималась «Поэма о любви» (Козы-Корпеш и Баян-Сулу). Гуськов поручил мне сшить усики для Кодара и бородку для Карабая. Делается это из натуральных волос, основание – тюль. Каждая волосинка протягивается крючком через сетку, делается петелька, потом стрижется. Это очень кропотливая работа. И вот, когда я делал усы Кодару, ошибся в направлении волоса. Гуськов порвал эти усы и выбросил. У меня были слезы на глазах. А он: «Будешь так работать, будет то же самое». Это было первый и единственный раз.

Усы, борода делаются для конкретного актёра. Используется волос сарлыка – такие яки водятся в Киргизии и Якутии. Волосы мы покупаем, когда там забивают скот, состригаем со шкуры. Сарлык бывает чёрный, белый и серый, поэтому волос не красится. Используется также верблюжий волос с горба и ног. Он идёт в основном на парики, которые мы тоже шьём сами.

У вас ус отклеился

Гример должен находиться в театре, пока не закончится спектакль. Во время игры могут отклеиться усы, отлететь пуговица, да мало ли что.

– Нас вызывают по радио, и мы с костюмером быстро идём за сцену, ждём, когда актёр выйдет за кулисы. Основная подправка грима идёт в антракте. В театре имени Ауэзова сейчас трудятся три мои ученицы. Я уехал на гастроли в Актобе, они остались там, и я за все спокоен. В основном я работаю с мужчинами, но все парики, шиньоны, прически в театре делаются под моим руководством. В Актобе я привозил 3 чемодана грима. Конечно, краска портит лицо. Но сейчас она основывается на высококачественных маслах, они меньше влияют на кожу. Снимается грим вазелином. Это старый метод.

На сцену!

В 1979 году Виктору Алексеевичу Щербакову присвоили звание «Заслуженный работник культуры Казахской ССР».

– Это редкий случай, когда кому-то из технического состава давали такое звание, – говорит он. – Я работал над фильмами «Мама Роза», где гримировал Амину Умирзакову, «Абай» Бекмамбетова, ещё на телевидении были телеспектакли, работал там. Сейчас на фильмы времени нет. До обеда в академии, потом – в театре.

Виктору Щербакову самому тоже выпадало сыграть небольшие роли. Он был унтер-офицером в «Ажар мен ажале», где главного героя играет Идрис Ногайбаев, Мишку в «Ревизоре». Конечно, гримировал себя сам.

Работать приходится и в морге

От грима, говорит Виктор Алексеевич, в кино и драматургии зависит почти все. Иногда даже слов не надо – обо всём расскажет одно преображение актёра. Но в жизни гримировать ему приходилось не только актёров.

– Я гримировал покойного Мухтара Ауэзова. Ждали комиссию по похоронам из ЦК, а у него губа надкусана. Меня попросили подлепить. Несколько лет назад я гримировал председателя правления банка, которого застрелили на охоте. Выстрел пришелся в шею, я лицо по кусочкам собирал. Иногда приходится работать в морге. Как-то девушку гримировал. Муж её расчленил, лицо истыкал вилкой. Собрал я её и даже глаза промыл глицерином. Её смогли сфотографировать, как живую.

Виктор Щербаков институты не заканчивал, школу и ту окончил вечернюю, но он доцент. Преподает в академии искусств в Алматы будущим гримерам.

– Грим – ремесло, которое передавалось от мастера к мастеру. И Гуськов институты не заканчивал, это сейчас в академии появился такой предмет. У меня уже были три выпуска. Мои ученики работают в алматинских театрах, на «Казахфильме», одна – во Франции.

…Старейшие работники театра им. Ауэзова называли его Сары бала. Сегодня для всех он дядя Витя. Не просто гример. Человек, от которого зависят аплодисменты.

Альмира Алишбаева