Актобе посетил известный российский правозащитник. Виталий Пономарёв работает над делами осуждённых по обвинению в терроризме. Он считает, что ваххабизм, как ярлык, его часто приклеивают к людям, не имеющим отношения к терроризму.

Правозащитный центр «Мемориал» возник в Москве в начале 90-х годов. Первоначально это было движение за создание мемориального комплекса жертвам сталинских репрессий. Сначала создали общество «Мемориал», потом пришло осознание того, что политические репрессии не остались в прошлом, они имеют место и сегодня. Поэтому из общества выделился правозащитный центр. Почти вся деятельность ведётся в России. У правозащитников много работы на Северном Кавказе, отдельный блок – работа с беженцами и вынужденными переселенцами. Большая программа связана с подачей исков в Европейский суд по правам человека.

– В Актобе я представляю центрально-азиатскую программу нашего центра. Мы сейчас готовим отчет об уголовных делах, связанных с терроризмом в Западном Казахстане. К этой теме обратились после событий в Актобе, – говорит Виталий Пономарев. – Здесь я пробыл несколько дней. За это время успел поговорить с адвокатами и родственниками осуждённых, взял данные экспертиз, документы. Будем анализировать все детально.

В «Мемориал» обратилась жена гражданина России Марата Палтоева, которого в Актобе осудили на 5 лет по обвинению в причастности к финансированию террористической деятельности в РФ. При этом осуждённый имеет награду за участие в контртеррористической операции на Северном Кавказе. Фактически все строится на показаниях одного из обвиняемых по этому делу, который давал путаные показания. Я считаю, разбирательство было несправедливым.

Проблема эта не юридическая, а во многом политическая. Даже после вынесения приговора судьба этих людей решалась не так, как судьба обычных заключённых. Они остаются под особым контролем в местах лишения свободы, зачастую оказывается давление на родственников. Это повышает напряженность в обществе, у людей возникает чувство несправедливости, возникают разговоры о том, что их преследуют лишь из-за их веры. Мы хотим опубликовать доклад на эту тему и обозначить основные проблемы.

В Киргизии меня чуть не расстреляли

Последние два года Виталий Пономарев работал на юге Кыргызстана, где имело место межэтническое насилие, сотни погибших.

– Ситуация была очень сложная, меня самого чуть не расстреляли на одном из блокпостов. Во время чрезвычайного положения правительственные силы были без ясных опознавательных знаков. На блокпостах – просто люди в камуфляже с оружием, зачастую пьяные. Их деятельность никто не контролировал. Они останавливали машины, отбирали деньги, телефоны. Я ехал в машине с водителем-узбечкой, одна из пассажиров была киргизкой. Людей на блокпосту возмутило, что узбечка и киргизка в одной машине. Один говорил, что нас надо расстрелять, показывал, куда отгонит машину. Другой спорил с ним. Оттуда мы еле уехали. В Киргизии творились кошмарные вещи. В центре города Ош мы видели, как военный остановил машину, вытащил водителя и стал избивать. Почему? Он сказал, взгляд не понравился. Сейчас такого уже нет, но ситуация в целом напряженная.

– Наверняка эта опасная ситуация была не единственной. Вам никогда не хотелось прекратить свою деятельность?

– Пока такого желания не возникало. Когда видишь, что удается помочь людям, которые пострадали несправедливо, это даёт чувство морального удовлетворения. Но основную работу ведут местные неправительственные организации.

Ваххабизм – термин условный

– В последнее время у нас в городе выросло число агрессивно настроенных так называемых «ваххабитов». Как вы думаете, почему люди «ударяются» в религию?

– Сам термин «ваххабизм» очень условный, он скорее носит характер политического ярлыка. Правильнее говорить о салафитах, причём это целый спектр течений. Вообще, есть множество исламских течений и организаций, как мирных, так и откровенно джихадистских. Власти не всегда их различают, нередко рассматривают активность мусульман как политическую угрозу. И это создает серьёзную проблему – необоснованное давление на эти группы усиливает радикальные настроения.

Интерес к религии, который резко возрос — результат идеологического вакуума, возникшего после распада СССР. Людям нужны были новые ценности. Я думаю, этот вакуум и сейчас до конца ещё не восполнен. Государственная идеология не способна решить эту задачу. Ориентация на религиозные ценности – это одна из реакций. Людям нужны нравственные ориентиры, религия даёт им ответ, как жить дальше.

– Почему же увлечение религией приводит к агрессии, терактам?

– Терроризм, как я понимаю, это попытка воздействовать на государство, на общество путём актов насилия или угроз. В Казахстане полукриминальные разборки на уровне каких-то групп нередко рассматривают в контексте терроризма. Да, какая-то часть молодежи увлекается джихадистскими идеями. С другой стороны, ссылка на угрозу терроризма нередко используется для оправдания незаконных действий правоохранительных органов. Сейчас мы сталкиваемся с тем, что в число обвиняемых добавляют тех, кто просто имел дружеские контакты или общался на религиозные темы. По нашим данным, в члены террористической группы записывают без достаточных оснований. Это приводит к тому, что ломается жизнь людей, а также создается напряженность и появляется почва для развития радикальных течений. Выход из этого замкнутого круга — реформирование законодательной базы.

«Фильтруйте» слухи

– США включили Казахстан в список стран, представляющих террористическую угрозу. Как вы считаете, это обоснованно?

– Я думаю, угроза терактов здесь не выше, чем в Киргизии или в России. Специально выделять Казахстан нет достаточных оснований. Но почва для терроризма в Казахстане существует, возможности новых терактов я не исключаю.

– Подобные события приводят к тому, что среди населения начинается паника. У нас многие боялись ходить в «Мегу», когда поползли слухи, что торговый центр взорвут.

– К сожалению, слухам верят многие. Опыт моей работы на юге Кыргызстана показал. что нужно внимательно относиться к источникам информации. У нас был случай, когла интервьюируемый человек описывал событие, а потом выяснялось, что его не было на месте происшествия, но для убедительности сказал, что был. Готовя отчет о событиях в Киргизии, я столкнулся с тем, что слухами были заполнены даже правительственные документы. Так, в отчете генпрокуратуры написано, что толпа узбеков в первый день конфликта сожгла гостиницу в центре города. Эта гостиница не была сожжена. А уголовные дела по этому поводу возбуждают до сих пор. В общем, слухи нужно «отфильтровывать», хотя не всегда это просто.

ПРАВОЗАЩИТНЫЙ ЦЕНТР «МЕМОРИАЛ»

MEMORIAL HUMAN RIGHTS CENTER

• 127051, Россия, Москва, Малый Каретный пер., д. 12
• Тел. +7 (495) 225-3118
• Факс +7 (495) 624-2025
• E-mail: Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
• Web-site: https://www.memo.ru