Почти каждый день в областной детской больнице делают операции больным новорождённым. Они появляются на свет без прямой кишки, лёгкого, с открытым спинным мозгом и гидроцефалией. Число таких больных растёт. Виной этому, говорят врачи, внутриутробные инфекции.

За последние месяцы поток больных в областную детскую больницу увеличился более чем втрое. Если раньше в сутки сюда поступало 20-30 детей, сейчас – до 100.

– Очень много травмированных детей. Они падают с высоты, попадают в ДТП, получают ожоги, но самые частые наши пациенты – новорождённые с пороками, – говорит завкафедрой дет­ской хирургии, доктор медицинских наук Булат Дженалаев [на фото]. – Один ребёнок из 2000 рождается без прямой кишки, а в год у нас в области 17 000 родов. Есть дети, родившиеся без лёгкого, с гидроцефалией, спинно-мозговой грыжей, когда спинной мозг у ребёнка снаружи. Мы их оперируем, операция проводится часами под лупой, но все, что мы можем, – закрыть спинной мозг, чтобы он не инфицировался. Ходить ребёнок уже не сможет, часть органов у него не функционирует. Есть пороки, не совместимые с жизнью, когда у плода нет головы, позвоночника, диафрагмы… Все это напрямую связано с внутриутробными инфекциями. Люди не готовятся стать родителями. Женщины, забеременев, не наблюдаются у врача. За 9 месяцев будущая мама проходит УЗИ трижды. Сейчас даже в самом глухом районе есть современные аппараты, но женщины обращаются слишком поздно. Ещё до рождения у плода можно выявить анэнцефалию, когда у него нет головного мозга, диафрагмальную грыжу – заболевание, при котором нет перегородки между грудной и брюшной полостью, и другие пороки. Женщинам, если такое обнаружили, предлагают беременность прервать. Но иногда, даже зная, что ребёнок родится больным, они от этого отказываются. Говорят, бог дал, и сейчас у нас через день идут операции на врождённые пороки. Каждая обходится до 300 тысяч тенге, плюс мы лечим внутриутробную инфекцию. 1 укол от неё стоит 100-150 тысяч, но это не решает всех проблем.

Есть новорождённые с атрезией пищевода, когда верхний отрезок пищевода заканчивается слепо, и у ребёнка нет цельной пищеводной трубки. Из-за этого он срыгивает все, что заглатывает. С таким диагнозом сейчас лежит 2-месячная девочка. С рождения она в больнице. Ребёнку провели сложнейшую операцию. Мы такие проводили и раньше, но дети умирали, потому что не было оборудования и условий для выхаживания. Сейчас они есть. Есть 5 дет­ских хирургов, докторов наук, которые проводят сложнейшие операции.

Идём в реанимацию. В маленьких кроватках, под аппаратами и мониторами лежат 10 малышей. У половины внутриутробные инфекции и куча болезней. Двоим уже провели операцию, остальные её ждут или получают лечение.

28-летняя Салтанат пришла проведать ребёнка. Ему третий месяц.

– Ребёнок родился недоношенным, – рассказывает женщина. – На учёт встала в 3 месяца, была угроза выкидыша. На инфекции не проверялась. После родов ребёнок 10 дней пролежал под аппаратом. Дома у него вздулся живот, ребёнок всё время плакал. В больнице выяснилось, что у него перфорация желудка.

– Мы провели операцию, дырку закрыли, но через время ребёнок снова попал в больницу. Из-за инфекции возникла непроходимость желудка, – говорят врачи. – Сейчас ребёнка готовим к очередной операции.

– Чтобы ребёнок родился здоровым, должны быть здоровы родители, – говорит Булат Дженалаев. – Все условия для обследования и лечения сейчас есть, но люди беспечно относятся к своему здоровью и здоровью будущих детей. Возможно, это связано с материальным положением. В карточках часто читаешь: отец безработный, мать домохозяйка, живут на даче.