В интернат для психохроников люди стоят в очереди по 10 лет. Учреждение расширили до 400 мест, но очередь остаётся. Часть больных имеют высшее образование. В интернат они попали после родов, развода, защиты диссертации. Число таких больных, по прогнозам, будет расти. Есть ли выход?

Горе от ума

Сегодня интернат для психохроников, что рядом с медцентром в Новом, это целый комплекс со своими медкабинетами, жилыми корпусами, теплицей и столярным цехом. Во дворе уютно, кругом цветы.

– В 96-м, когда я пришла сюда работать, ничего этого не было, – рассказывает директор интерната Клавдия Пан [на фото]. – Корпуса стояли полупустые. Денег не давали даже на зарплату. Чтобы выжить, выращивали во дворе картошку и свеклу. Больных в 96-м было всего 150. Сейчас интернат забит. Он рассчитан на 360 мест, но к нам очередь, и с января мы расширились до 400 мест: уплотнили комнаты, соединили «бытовки», но очередь остается. Поток больных пошел с 2000 года. Смертности у нас нет, поэтому места не освобождаются. У опекаемых шизофрения, олигофрения, эпилепсия, умственная отсталость. 20% с высшим образованием.

Некоторые в интернате живут по полвека. Несибели Бакировой 87 лет, Валентине Макрецовой – 80, большую часть жизни они провели здесь, и такие есть ещё. Женщин в учреждении 222, мужчин – 170. Образованные в основном шизофреники, это бывшие учителя химии, математики, музыки, выпускники художественной школы. Большую часть времени они проводят в библиотеке.

Здесь мы встретили Райхан апай.

– Вы только меня не снимайте, – улыбается она. – Перед студентами неловко. Я в пединституте преподавала гидравлику и теплотехнику. В аспирантуре поиграли на нервах, и я оказалась здесь. Меня подлечили, наладилась речь. Сестра хочет забрать меня, но я сама не хочу.

Акилгек привезли из Хромтауского района. Тоже бывший учитель. Любимое занятие в интернате – шитье. Бывший библиотекарь Орык из Шалкара любит вязать. Её обучает Лариса Николаевна, раньше она преподавала в начальных классах.

– Меня сюда под ручки привели, – говорит женщина. – Сейчас мне лучше. Домой, конечно, хочется. Сыновьям-близнецам уже по 26 лет. Чтобы увидеть их, даже убегала.

– А меня сфотографируете? – интересуется Сауле, оторвавшись от холста, на котором пейзаж. – Меня как-то по телевизору показали. Я сказала, что больше всего хочу, чтобы родители приехали. И они приехали. Я их не видела 4 года, они живут в Мартуке. Пусть видят, что у меня все хорошо. Здесь я рисую, пишу стихи.

– Талантов и мастеров у нас много, – говорит Клавдия Пан. – Если вовремя принимают лекарства, такие люди ничем не отличаются от остальных. Эдик у нас монтер, Алексей художник. Иллюстрирует свои сборники стихов, их уже выпустили два, Коля – сапожник.

Проблемы с психикой у людей возникли после семейных скандалов, родов, кого-то муж бросил, – говорит директор. – Здесь они находят общение, занимаются тем, что по душе, успокаиваются. Работы продаем на выставках, вырученные деньги идут на покупку материалов.

Тяпка вместо смирительной рубашки

– Когда мы стали сажать огород, тут же пошли разговоры: пришла, мол, кореянка, теперь и на окне лук сажать будут. Но в 90-х за счёт огорода мы выжили. Лекарств не было – с больными ромашку, кору собирали, делали отвары, – говорит Клавдия Пан. – Потом ситуация стала выправляться. Пять лет назад ввели новые стандарты оказания услуг в соцучреждениях. Теперь мы в обязательном порядке оказываем опекаемым трудовые, медицинские, культурные, правовые и другие услуги, на это выделяют деньги. Получили медоборудование на 10 миллионов, есть свой лечебный корпус. Построили теплицы, открыли столярный цех. 20% опекаемых трудоспособны. Причём наших больных отличает основательность. Они могут сидеть подолгу, чтобы выполнить работу тщательно. Если их организовать, можно было открыть швейный цех, сапожную мастерскую, другие предприятия, вернуть людей в семью. Они были бы полезны обществу, а места в интернате освободились бы для других больных.

ОДНА ЦИФРА

966 тысяч тенге – во столько обходится содержание 1 больного в год в интернате для психохроников.

Бакыт Туменова,

президент ОФ «Амансаулык»:

– По данным ВОЗ в развитых странах число психически больных составляет примерно 10%. Через 15-20 лет их число может вырасти до 25%. У нас к таким больным относятся с презрением, родственники их стесняются, сдают в интернат. Если бы семье отдали половину той суммы, которую выделяет государство на их содержание в интернате, а это почти полмиллиона тенге, возможно, часть больных забрали бы. Их можно было бы интегрировать в общество. В Алматы открыли кафе, где работают люди с проблемами ментального здоровья, – они моют посуду, полы, помогают готовить, и бизнес неплохо развивается. Таких людей можно привлечь к труду в других городах. Нужны инициативные люди, которые возьмутся за это дело. В стране 74 НПО получают госзаказ на социальные услуги, но проблемами людей с психическими заболеваниями не занимается никто.