79-летний Сарсен Шакибаев [на фото] рассказал, как жили во время войны. Когда началась цинга, разрешили зарезать одну корову на 60 домов. Ели даже шкуру.
79-летний Сарсен Шакибаев [на фото] рассказал, как жили во время войны. Когда началась цинга, разрешили зарезать одну корову на 60 домов. Ели даже шкуру. «Дети войны и сегодня экономят на еде и лекарствах. Мы создали объединение, хотим добиваться льгот», – говорит аксакал.
Организацию «Поколение – дети войны» зарегистрировали недавно, там ждут вступления новых членов.
– 60-70% пожилых людей в Актобе – сельские пенсионеры. Пенсия у них низкая, – говорит Серсен Шакибаев. – Как жить на 47 тыс. тенге? Люди не могут купить лекарства, оплатить комуслуги, бешбармак некоторые едят раз в месяц, не могут мясо купить. По 20 тыс. отдают за лекарства, а пить их надо годами. Бесплатные препараты выписывают, но их не получить. То тендер не прошел, то не поступили… А какую жизнь люди прожили? Все, чем владеют сегодняшние олигархи, было создано руками этих стариков. У них были голодное детство, юность, они поднимали страну после разрухи, трудились в войну и после неё. Почему не наделить их статусом, не закрепить это в законе? Статус «дети войны» есть в России, Белоруссии, Чехии, Польше, а в Казахстане нет. Когда аксакалы встречаются, разговоры только об этом. Мы обращались в акимат, были на приёме у депутатов парламента, нам или отказывают, или обещают куда-то обратиться. И мы решили объединиться. С осени прошлого года занимались регистрацией: устав на русском и казахском, печать, налоговая… Нужно было 10 учредителей. Ими стали активные аксакалы города. Меня выбрали председателем. Мне 79 лет. Я зооинженер, работал в Темирском районе, сейчас живу в Актобе. Задачи нашей организации – защита интересов тех, кто родился до, во время и после войны, в 1930 по 1950 год. В уставе не только о льготах, которых мы хотим добиться, – об организации досуга, культивировании среди пожилых здорового образа жизни, создании мелких предприятий с привлечением старшего поколения к занятию лёгким трудом, участие в госпрограммах в социальной сфере. Но основная задача – добиться введения статуса «дети войны».
Сахар попробовал в 10 лет
– Участников войны остается все меньше, – говорит Серсен Шакибаев. – Пройдёт время, и мы, дети войны, останемся единственными свидетелями того страшного времени. Из нашего посёлка Бадамша в Темирском районе на фронт ушли 55 мужчин, вернулись 21. Мы, дети, убегали подальше от аула, чтобы не слышать плач, который стоял, когда приезжал почтальон. Кому-то обязательно приходила похоронка. Рыдали все. Боль была общая. Когда я вспоминаю это, до сих пор ком к горлу подкатывает.
Моего отца забрали на фронт, когда мне было 2 года, он пропал без вести. У меня даже фото его нет, я всё время спрашивал у стариков: каким он был? Так хотелось знать, как он выглядел. Нашу жизнь жизнью не назовешь. Голодали. С 3 класса, чтобы не умер с голоду, меня отдали в интернат. Там нас кормили молотой рожью с водой. Соли не было. Началась цинга, у людей выпадали зубы. Однажды в аул приехал врач, по его приказу зарезали одну корову, разделили на 60 семей. Даже шкуру делили по сантиметрам, её тоже ели. 200 коров в посёлке было, молоко шло на фронт, ничего нельзя было оставлять. Если корова пала, разбирались. Летом было проще, питались тем, что растёт в степи – щавелем и прочей травой. Все детство я хотел кушать. Сахар я попробовал в 10 лет, подумал: какой сладкий камень, наверное, он есть где-то далеко в степи. В школу мы ходили босиком, зимой на ноги наматывали тряпки. Эта тряпка, как ни мотай, все равно развязывалась. Прибежишь – пальцы красные, а в школе земляной пол холодный, сверху солома. Печку топили камышом, он быстро сгорал. Единственным теплым местом в ауле была кузня. Я там грелся, помогал хромому кузнецу, его не взяли на фронт. Кроме кузнеца Умирбая, мужчин в посёлке не было.
Он хоронил всех умерших
Кузнецу Умирбаю приходилось хоронить всех умерших. Особенно тяжело было зимой, когда земля замерзала. Иногда кузнец копал могилу 2 дня. Если в ауле кто-то умирал, он клал в сани лопату, кирку, лом, набрасывал на себя лямку и шел на кладбище. Потом на тех же санях он тащил умершего. Умирбай сам хоронил, сам читал Коран. Летом ему помогали мы, дети.
– В 48-м году меня забрала родственница в Шубар. Но легче не стало. С 6 утра мы стояли в очереди за хлебом, его взвешивали по граммам, выдавали по талонам. Если по весу кусочек докладывали, мы съедали по дороге. Большой кусок трогать было нельзя. Дома хлеб делили на всех. Хлеб был чёрный, кисловатый, но до того вкусный, – вспоминает аксакал.
Цены скачут, пенсионеры плачут
Пройдут годы, пока дети войны начнут есть досыта, смогут нормально учиться и просто жить. Сейчас им под 80 и более лет.
– Эти люди должны жить достойно. Мы готовим письмо в парламент, будем собирать подписи, пока нас около 100 человек. Просим и остальных вступать в нашу организацию, – говорит Серсен Шакибаев. – Без обращения вопрос не решается. Я был у акима. Он говорит: у нас лучше, чем в других областях. Что лучше? Льготы на проезд урезали. Люди не могут к врачу доехать. Аксакалы друг к другу перестали ездить. 70% пенсий уходит на питание. В 2015 году яйца стоили 99 тенге, сейчас меньше 200 тенге нет. Подсолнечное масло стоило 203 тенге, сейчас меньше 400 нет, картошка 60 тенге была, сейчас больше 100 тенге. Помидоры зимой догоняют цену мяса. У нас принято помогать на похороны. Хоть 2-3 тысячи надо дать семье, но многие не могут. Ежегодные повышения пенсии на 9% – этого мало. Меморандумы о сдерживании цен ничего не дают, все давно поняли, что это просто пиар власти.
По словам лидера новой организации, вступить туда могут все, кто относит себя к детям войны. Членских взносов нет. Офиса пока тоже. Тел.: 8 775 982 50 42.
